Мы проложим тропинки на Марсе и прославим родную планету!
Просто рядом с тобой ощущаешь лишь страх и страх,
Книги врут, и из праха рождается только прах.
Вот — металл под ребром и костистый ледок в груди.
Я сжимаю твою ладонь.
Ты — веди.
Сколько звезд ты сожжешь, чтобы сжечь себя до конца?
У тебя нет ни имени, ни лица.
Всякий ощутит в тебе подлеца,
лжеца.
Под широкой улыбкой — голубоватая, бархатная гнильца.
Ты расходишься, словно шов — вот, за нитью нить,
Ты не можешь себя убить или исцелить,
и на месте ран нарастает черная жесткая чешуя.
Кто же ты.
Кто я».
Третий день на Кей-3 пожары, жжет глаза едкий дым.
Заказчик доволен взрывом — сделано в лучшем виде...
Джон смотрит в чужое небо. Ищет там свет звезды.
Но ничего во тьме пред собой не видит.
Книги врут, и из праха рождается только прах.
Вот — металл под ребром и костистый ледок в груди.
Я сжимаю твою ладонь.
Ты — веди.
Сколько звезд ты сожжешь, чтобы сжечь себя до конца?
У тебя нет ни имени, ни лица.
Всякий ощутит в тебе подлеца,
лжеца.
Под широкой улыбкой — голубоватая, бархатная гнильца.
Ты расходишься, словно шов — вот, за нитью нить,
Ты не можешь себя убить или исцелить,
и на месте ран нарастает черная жесткая чешуя.
Кто же ты.
Кто я».
Третий день на Кей-3 пожары, жжет глаза едкий дым.
Заказчик доволен взрывом — сделано в лучшем виде...
Джон смотрит в чужое небо. Ищет там свет звезды.
Но ничего во тьме пред собой не видит.